Главная › Жилой комплекс деревянных домов из бревна рубленных в традиционно русском стиле
Жилой комплекс деревянных домов из бревна рубленных в традиционно русском стиле
В этих старых избах, где чутко прислушиваешься к неясным шорохам, невольно робеешь, оставаясь в одиночестве. За полвека золотистые бревенчатые стены вобрали в себя вой зимних ветров, шум косых дождей, запахи трав и сенной дух. В июльский полдень в избах прохладно. За окнами видишь подрагивающее марево раскаленного воздуха, а здесь стоит пресноватый аромат еще волглого березового листа, да с печи тянет сушеными грибами и волшебной смесью лесных кореньев, лекарственных трав и ягод. С замиранием сердца войдешь в избу, присядешь на лавку и осторожно прислонишься спиной к стене. Вот так замри и послушай, как скрипнет половица, как кто-то будто ворохнется в сене на повети и как вдруг с клена упадет на осиновую дранку крыши лист и покатится вниз, словно он выкован из меди.
Начнется зима. Над трубами изб вьются дымы. И нет тогда ничего милей промерзшему путнику, чем отворить дверь в натопленную избу и сказать что-нибудь приветливое хозяевам с порога. Избы эти стоит слушать. Ведь деревья, срубленные в лесу для крестьянского жилья, продолжают жить в венцах срубов, храня в себе звуки леса. Не так уж давно было время, когда жизнь человека целиком определяло дерево. Русь со своими белокаменными храмами все же называлась деревянной: из дерева делался крестьянский дом, из дерева выдалбливалась детская колыбель, вырезались чашки и ложки, ладились сани, стругались доски для домовины.
Вроде бы и не так давно было то время, а кажется давним, навсегда ушедшим. Его не вернешь, как не вернешь уж никогда дней детства с их миром сказок и ребячьих восторгов. Мы были склонны в детстве оживлять окружающие нас предметы, а наши бабушки не сдерживали беспечный полет детского воображения. Тогда мы верили, что за печкой живет домовой, ибо где же еще жить старичку и прятаться вместе со сверчком от зимней стужи. В лесу ухали на свирепом морозе лешие, где-то в дальних борах затерялась избушка на курьих ножках, а здесь, в теплой избе, постреливают в печи березовые поленца да у самовара лежит ворох лучин. Наклонишься к лучинам и слышишь, как они тонко попискивают, потягиваются, словно расправляют затекшие плечи - им было, наверное, тесно в березовой чурке...
Этот мир постепенно ушел из нашей жизни и забылся сам собою. Он, может быть, и не вспомнился, если бы не склонность человека оглядываться на свое детство. Очевидно, детство является для нас, взрослых людей, тем берегом, по которому мы меряем, насколько далеко ушли вперед. Мы оглядываемся на детство, сожалеем, что не можем вернуться назад, и идем дальше навстречу еще неизведанному.